Карельская форель — отчет о рыбалке сплавом

Карельская форель.  Куда только не забрасывала меня рыбацкая судьба!  Но я без этого озерного края — Карелии — мое представление о рыбалке было бы неполным. Многоцветные лабиринты туристских карт, интернетовские справки и рассказы бывалых туристов смутно рисовали нам этакую северную Венецию, где на одной насыпи держалась железная дорога.

А на второй — единственное шоссе М-18 разрезавшее карельскую; тайгу почти поровну. Целью нашей экспедиции были прокладка нового маршрута для южных рыболовов и знакомство с наиболее популярными рыбами Севера, а также с легальными способами их ловли. Большинство пойманных нами рыб были осторожно сняты с крючков и после фотосъемки отпущены.

Свое появление на лососевых реках Северной Карелии мы согласовали с местными рыбоохранными службами. Которые по мере сил содействовали нашей экспедиции от начального пункта, Чупы, до Керетского островного архипелага. В связи с чем хочу выразить благодарность начальнику Лоухской инспекции рыбоохраны П.И.Резанцеву и коллективу биостанции беломорского мыса Картеш.

Машина подвезла наш походный скарб до одного из мостов через голубую змеистую речку, сразу же оглушившую нас шумом перекатов. До условного вечера оставалось немного времени. Мы, загрузив лодку, отчалили, осматривая берега в поисках подходящего места для бивуака. Выбрали сочную зеленую поляну на невысоком берегу длинного плавного переката. Раскинули палатку, закрепив верхнюю часть тента на двух березах.

Карельская форель

Карельская форель

Я взял спиннинг и коробку с блеснами и джиг-головками и поспешил к воде — сделать первый заброс поперек торчащих валунов, меж которыми закручивалась вода. «Rublex», активно играя, поплыл у поверхности, кончик спиннинга показывал напряженную работу, но долгожданного нападения форели или кумжи я не дождался даже после десятого броска.

Оказалось, что после жаркого июля вся «лососевая братия» предпочла уйти в более холодные верховья рек, а мы попали на пик летнего прогрева воды, который хорошо переносила только совсем другая рыба… Едва блесна обогнула валун, как я почувствовал стук по ней, и на отмель выкатился первый карельский «рыбный привет» — 300-граммовый окунишка.

Он меня несказанно удивил. Я привык встречать в реках горного типа совсем других рыб. Здесь же окуни заменили форелей на довольно быстром перекате. Посчитав поимку полосатого исключением из правил и заменив блесну джиг-головкой с контрастным вабиком, я сплавил ее под нависающий берег.

И вот, когда приманка проходила у полузатопленного ствола, рука моя вдруг почувствовала легкий толчок и необычайную легкость — леска освободилась от веса приманки. Ясно, что форель вряд ли могла перекусить мою довольно прочную леску, но я не мог поверить, что на перекате стоит обычная и привычная попутчица окуня.

В следующий момент «карельская форель», которой действительно оказалась самая заурядная щучка, выпрыгнула из воды и, отчаянно тряся головой, отбросила приманку в сторону. Та булькнула в глубину меж валунов. Мои попытки разглядеть ее на донной гальке ни к чему не привели, и я, поклявшись отомстить зубастой разбойнице, побрел к палатке за кевларовым поводком.

За поворотом перекат переходил в спокойный залив. Там мне на тихой зорьке удалось зацепить нескольких окуней и злосчастную щуку (или ее по-другу), приговорив добычу к съедению на первый наш ужин. Только мы устроились у горящего костра, как к нам вышла мокрая по пояс девушка. Торопясь и осматривая реку, она попросила достать из воды ее вещи.

Оказалось, что группа из трех байдарок проходила перекат выше нашего захода на реку и одну из лодок заломило на валуне посреди реки. На следующий день мы на всякий случай обнесли вещи и лодку по тропе, минуя первый, еще лишь слегка рычащий порог. Дальше течение вынесло нас в прекрасное озеро с характерными для Карелии пейзажами — каменными островами, на которых неизвестно за что уцепились сосны и ели.

Гранитные монолиты уходили отвесно в озеро, отражаясь в нем до самых верхушек елей с зацепившимися за них облаками. Лишь порыв пробежавшего ветра да стайки крачек нарушали столетнюю тишину. Озеру не было конца. Второй час мы пересекали его на нашей лодке. Увлекшись созерцанием сурового пейзажа, проскочили единственный выход в другое озеро, и только когда уткнулись в обмелевший конец протоки, поняли, что неверно сориентировались.

Оставалось причалить к полого отшлифованным скалам побережья и подняться на самый верх монолита, чтобы сориентироваться. Справа совсем недалеко от нас явно различался шум большого потока воды, и я вспомнил, что около часа назад мы проскочили малозаметный заливчик, где, похоже, и находился сток. Вскоре усиливающееся течение показало, что мы на правильном пути. Облака сгустились, заморосило.

Грохот порога не предвещал нам дальнейшего беззаботного сплава, и в полусотне метров от него я причалил наш резиновый «бриг» к берегу. Тропа, по которой часто проходили рыболовы и такие же, как мы, искатели приключений, вилась по высокому обрыву над порогом и с нее хорошо просматривался весь перекат, утыканный валунами от берега до берега.

Карельская форель

Самой, пожалуй, опасной была верхняя часть слива, где каменные столы больших подводных плит заканчивались замысловатыми «бочками», где вертелись потоки воды. Для начала мы, не искушенные в прохождении таких порогов, решили перенести самые тяжелые и нужные вещи по берегу. Когда последний рюкзак лег на берег каменистой косы ниже шумящего порога, я заметил блеск металлической конструкции, лежащей на мелководье.

Зайдя в воду по колено, я приподнял конструкцию из двух частей байдарочного шпангоута, явно искореженного при прохождении переката. Желание миновать порог на лодке у нас тут же пропало. Но наутро после проведенного обследования я все же решил пройти его. Судя по карте, нам предстояло еще семь подобных препятствий (на самом деле их оказалось больше!).

Очень важно решиться и отбросить последний «предстартовый» страх, стараться не думать о возможном плохом исходе. Конечно, снаряжение рафтингистов не помешает, но вполне можно, предварительно изучив весь каскад начиная сверху, пройти пороги 3-4 категории сложности на «резинках» с надувным дном.

Известный топограф и путешественник Г.Федосеев при прохождении самых «кошмарных» рек Дальнего Востока отдавал предпочтение не плотам и байдаркам, а именно резиновым лодкам — они вели себя наиболее пластично в лабиринтах и прижимах буйных рек. Итак, передо мной лежала горловина гремящего шиверами и перепадами порогов 700-метрового переката, и я двинулся вперед..

Как говорят в таких случаях: «Перед ним промелькнула вся его жизнь, прежде чем он понял, что это конец!» Ощущение полета и прыжков вначале показалось мне захватывающе страшным, но постепенно вернулась уверенность в своих силах, а вместе с ним и чувство восторга.

Как ни странно, лодка хорошо слушалась меня, и уже на первой полусотне метров бешеной скачки я ощутил, что течение не такое уж и быстрое, и вполне можно удачно уклоняться от летящих навстречу валунов. В случае ошибки в управлении резиновые уключины амортизировали удар весла о камень. Нужно только держать весла выше поверхности воды, лишь изредка резко опуская их для поворота.

Более того, я нажимал на весла, ускоряя движение лодки, чтобы попадать в узкие коридоры между двумя валунами и, проскакивая их, с облегчением вспоминал легенду о Сцилле и Харибде. Дважды меня едва не насадило на торчащий валун, но, изменяя телом центр тяжести. я попадал в более сильную струю, и она подхватывала мое резиновое суденышко. Оставалось только табанить веслами, выравнивая лодку, и снова поток нес меня дальше.

В одном месте я все же не уследил за торчащим плоским каменным «столом», и лодку перекрутило на все 180°, но в следующий миг я уже владел ситуацией, продолжая сплавляться «носом» вперед. В нескольких крупных шиверах вода все-таки попадала в лодку, но в очень незначительных количествах, даже не намочила вещи, упакованные в полиэтиленовые мешки.

Укладывая металлическую посуду под рюкзаки, мы сделали ошибку. Когда лодка без надувного дна проходила по твердым базальтовым валунам, удары о них получались основательные, и тонкая резина днища во многих местах протерлась насквозь. Заклеив многочисленные донные порезы, мы подложили в качестве амортизатора под вещи несколько пластиковых бутылок.

Погода в Карелии меняется мгновенно. Иногда в течение нескольких минут яркое солнечное лето сменялось дождливой ветреной осенью с ревущим в кронах деревьев ветром. Следует насторожиться, даже когда несколько тучек приближаются к солнцу, и держать наготове плащи и пленку. Переждать бурю можно в укромном затишье под скалами с подветренной стороны.

Карельская форель

Карельская форель — ловля на прекатах

Мы все это помнили, но все же коварная колдунья Лоухи приготовила нам испытание на прочность и выносливость, пропустив мою лодку через скалистый каньон, мысленно прозванный мною Воротами ада. Внешне спокойное озеро-каскад встретило нас ласковой солнечной погодой. Безмятежная поверхность воды нарушалась лишь боем многочисленных окуневых стай.

Куда бы я ни закинул свой «Vibrax» — через пару метров следовала хватка, и очередной 200-300-граммовый шустрый окунек выпускался нами в озеро — чтобы наловить на уху, хватило и десятка забросов. Озеро сузилось до размеров реки, и шум очередного порога достиг наших успокоившихся было душ. Скалистые прижимы воротами отмечали вход в каньон.

Мы остановили лодку у пологой каменной плиты, ступенью уходившей в изумрудную воду реки, и вышли на плиту осмотреть дальнейший путь. Край легкого облачка показался над каньоном с севера, не предвещая ничего плохого. Оставив в лодке самые тяжелые вещи и переложив в рюкзак жены фотоаппаратуру и все самое ценное, я оттолкнулся от берега…

За свою наполненную путешествиями жизнь я редко видел столь быструю перемену погоды. Тучка выскочила из-за леса и обрушила на нас дождь и град. Лодку несло между клокочущих валов воды, я чувствовал, как валуны отфутболивали ее слева и справа, бросая в вертящиеся воронки «бочек». Потом грянул гром, все потемнело и слилось в одну воистину адскую свистопляску. Берег находился в нескольких метрах от лодки, но я его едва различал из-за сплошного ливня.

Наконец я разглядел каменный мыс и, развернув лодку вокруг оси, вылетел кормою на пологий валун, спрыгнул в воду, к счастью оказавшуюся ниже отворотов сапог, и, схватив носовой фал, втянул лодку в небольшой проем среди камней. Жена, наблюдавшая за мной с верхней тропы, спустилась к воде, едва преодолевая большие валуны с провалами меж ними. Мы вытащили на камни полумокрые рюкзаки, перевернули лодку и слили воду.

Красивые места Карелии

Красивые места Карелии

Перепрыгнув через пару валунов, я вышел на край мыса и — о, чудо! — увидел в какой-то сотне шагов от нас сизый дымок костра и мелькающие среди елей оранжевые куртки людей. Немного обогревшись и обсохнув у костра, мы загрузили лодку и я, благополучно минуя последние шиверы, проскочил километровый отрезок бушующего переката. Плавное течение плеса подхватило лодку и вынесло к развилке.

Здесь река разделялась на две протоки со сказочно красивым островом посередине. Слева и справа поток вливался в две огромные ямы с обратным течением вдоль берегов. Папоротники и лопухи с ярко-зеленой осокой окаймляли омытые ливнем берега, а кристаллы пирита тысячами искр сверкали в гранитных монолитах скальных выходов.

Мы выкатили лодку на каменную косу островка. Собрав сверхлегкий спиннинг и закатав сапоги, я шагнул в светящуюся воду «обратки». На первом же забросе поперек ямы я заметил метнувшуюся тень серебристой рыбы, немного похожую на жереха. «Может, язь?» — предположил я и вновь забросил серебристо-желтый кастмастер в поток.

Преодоление переката

Преодоление переката

Рыба более не появлялась. Я взял в руки нахлыстовое удилище DAIWA со шнуром 7-го класса. Мокрую лососевую мушку «Down Wings» я пристегнул в основном из-за ее ярко-белого оленьего меха по бокам, что делало ее различимой издалека при проводке. Когда я в третий раз вел мушку по плесу, в его дальнем углу она исчезла из поля зрения, и я, резко продернув шнур, почувствовал сопротивление.

Удилище согнулось и затряслось, как будто я тащил тяжелый груз по лестнице! У берега «ступеньки» кончились, и на галечную косу, отливая синеватым блеском, выкатилась серебристая рыба, похожая на рыбца. Жировой плавник явно указывал на принадлежность моего трофея к лососевым. Это был обыкновенный сиг, родственник пыжьянов и муксунов, которых я видел на Приполярном Урале.

Осторожно освободив его от мушки, я вырыл в прибрежной косе небольшую ямку, быстро наполнившуюся водой, и выпустил туда рыбу, стараясь не повредить чешую. Спустя некоторое время в самодельной луже оказался еще один сиг. Чтобы его поймать, мне пришлось перепробовать десяток легких сухих мушек и нимф.

Похоже, при постоянно меняющемся освещении рыбу настораживали красочные имитации насекомых, а когда приманки не оказывались напротив солнца, сиги просто хватали их инстинктивно. Конечно, можно было разрезать рыбу и посмотреть, чем она питается, но убивать ее не хотелось. Сделав несколько снимков, мы отпустили пленников на свободу.

Впоследствии мы все же увидели потрошеных сигов на рыбоводном пункте в низовье Керети. Желудки у них оказались пустыми, а мясо — столь же нежным и вкусным, что и у южного рыбца! К вечеру следующего дня, миновав еще пару кипящих порогов, один из которых тянулся не менее 2 км, мы вышли к контрольному рыбоводному пункту, где нас ждала встреча с Ее Величеством Семгой.

По крайней мере, об этом мы мечтали, собираясь в Карелию. Целый год подготовки, планов, вязания мушек, штудирования литературы по лососю и… всего два дня ловли, но они стоили всех наших мытарств! За пару дней мы наловили и выпустили обратно в реку множество лососей. Правда, это была не семга, а моя старая знакомая — тихоокеанская (или теперь уже карельская!) горбуша.

В семидесятые годы, когда я работал рыбоводом на одной из сахалинских станций по наблюдению за тихоокеанскими лососями, наше ведомство помогало вселить горбушу в реки Карелии и Кольского полуострова. Я как будто вновь встретился с добрым старым другом. Оливково-зеленые и серебристые самки, горбатые клыкастые самцы, преодолев первый от моря порог, как торпеды, шли по поверхности плеса, выпрыгивая из воды то здесь, то там.

Пункт по заготовке горбуши для рыборазводных заводов области находился у последнего порога, и каждый день машина-«живо-рыбка» забирала отобранных производителей из ловушки. Сотрудник пункта Федор, предупрежденный о нашей договоренности с рыбоохраной, гостеприимно приютил нашу небольшую группу.

Спустя час мы направились на первый прогон между перекатами, где раздавались чарующие душу всплески. Плавная струя воды между двумя небольшими перекатами подхватила небольшой воблер, затянула его вглубь и сразу же воткнула всеми тремя крючками в разверстую пасть лосося. Конечно, у меня и мысли не возникло о горбуше.

«Семга, и, похоже, здоровая!» — только и мелькнуло у меня в голове, когда плетеный шнур со свистом разрезал воду. А что еще могло быть в крае, где, по моему представлению, ловилась только семга?! Реальность оказалась иной. Оказывается, моя старая сахалинская «подруга» основательно потеснила здесь местную хозяйку, что отнюдь не порадовало местных карелов и поморов.

Говорят, и норвежцы недовольны появлением в своих реках горбуши, даже собирались России претензии предъявить за «подрыв» популяции семги. Но мы были искренне рады первому «горбылю», вытащенному на косу. Отпустив его, я забросил в воду желтоватый твистер. Хорошо, что поменял приманку — «плетенка» потерлась возле карабина, возможно, клыками самца.

Карельская горбуша

Карельская горбуша

Еще бы один заброс, и я бы потерял ценный воблер. «Плетенка» могла держать 7 — килограммовую рыбину, да не тут-то было! Я не мог понять: рыба выдергивала двойной узел или перетирала шнур, уходя по камням переката? Скучать не приходилось, так как каждый заброс заканчивался поклевкой. Жена щелкала фотокамерой, а я снимал с крючка все новых «горбылей», пока не попалась оливковая самка.

Все это время за спиной непрерывно скулил местный пес по кличке Джек, постоянно пытавшийся помочь нам вытащить очередную горбушу. Вот он схватил за горб крупного самца и выволок на берег. Такого «рыболова» мне не доводилось встречать даже на сахалинских реках! Расход приманок был довольно большим.

Мы потеряли почти все джиг-головки и массу «резины», зато поймали около 30 горбуш. Только сумерки вынудили нас бросить рыбалку и вернуться на ночлег. Спокойного сна, конечно, не было. Забывшись на пару часов, я все не мог отделаться от впечатления, которое произвела на меня дикая пляска горбуши — перед глазами стояли рывки и прыжки, брызги и обрывы, остановки рыбин перед перекатом.

Во сне даже показалось, что уже не я, а Джек тянет очередную горбушу, и мне остается только броситься в воду и зубами вытягивать ее… Колдунья Лоухи все же сжалилась над нами и послала первую трехкилограммовую самку где-то к семи утра. Скорее, семга нашла нас, а не мы ее. Уже не рассчитывая на встречу с благородным лососем, я покидал полный горбуш перекат.

На последнем забросе запасной кастмастер затянуло за валун у противоположного берега. Боясь оторвать блесну, я едва тряс концом спиннинга, отпуская леску по перекату, и течение само вытащило приманку, надавив на дугу лески. Быстро сматывая леску, я выдернул кастмастер из воды. Он, как убегающая рыбка, запрыгал над водой и, приводняясь метров на пятнадцать ниже, попал в водоворот у валуна.

Вначале я подумал, что приманку схватила очередная горбуша, и лишь поэтому не упустил первого своего лосося, выскочившего на прибрежное мелководье. Возможно, от внезапного укола о тройники семга так обезумела, что вместо спасительного порога попала в каменный карман берега, и я, прыгая по камням, успел перекрыть ей единственный путь к отступлению.

Рыбалка в Карелии дикарем

К счастью, тройник сидел неглубоко в нижней челюсти. Вспомнив свой бывший рыбоводный опыт, я с осторожностью хирурга освободил рыбу от крючков и чуть подержал ее в воде, давая опомниться. После потрясшей меня поклевки лосося я отложил в сторону спиннинг и переключился на нахлыст, надеясь ощутить все его прелести.

Мы прошли половину переката, приводняя мушку во всех обнаруженных карманах, где течение не бесилось, но поклевок не было.  Я вернулся к стоянкам горбуши, пытаясь в последние часы нашего пребывания у переката насладиться поклевками горбуши. Надо заметить, что поводок 0,2 мм не выдержал уже второй поклевки горбуши.

Мой запас лососевых мушек мог бы заметно сократиться, если бы я не привязал полуметровый отрезок лески 0,4 мм. Только такой поводок держал крупного и весьма резвого «горбыля» с его кошмарно загнутыми зубами!  Рассвет в Северной Карелии разгорается через час-два после заката. Мне не терпелось отыскать среди массы горбуши хоть одну семгу.

С нахлыстом на перекате

С нахлыстом на перекате

Поймав несколько горбуш и основательно поранив пальцы при их освобождении, я под возгласы жены и двух местных пацанов зацепил, как мне показалось, крупную горбушу, потянувшую шнур с такой силой, что мне пришлось сдать его вплоть до бэкинга. До этого мне не приходилось ловить нахлыстом ничего подобного!

И вновь, наверное, как дилетанту в ловле лосося, мне повезло — рыба рванулась на плес выше переката, и мне удалось скорректировать ход этой торпеды вдоль пологого травянистого берега. Мое «семиклассное» удилище напоминало ветку ивы под десятибалльным ветром, а я бежал по пологому берегу вслед за рыбой.

Вспомнив ловлю тайменя на сахалинских реках, решил и здесь использовать небольшую хитрость — семга сама вылетела на песок мелководного залива, и я, бросив удилище на траву, кинулся вперед, преградив рыбе отступление. Эта самка семги оказалась раза в два крупнее первой — около 6 кг. После традиционного фотографирования она тоже была освобождена. Жаль, что мне не удалось сразиться с благородным лососем в его стихии — на порогах, но у нас оставалось слишком мало времени…

Автор Александр Гузенко

Оцените статью
( 1 оценка, среднее 5 из 5 )
Поделиться с друзьями
Все о рыбалке
Добавить комментарий